Ужас! Пётр не находил себе места. Уже третья ночь без сна. Так опозориться. Стыдобище. Нельзя на люди показаться. После погребения тела Иисуса, Пётр нашёл убежище в той самой комнате, где Учитель давал Новый Завет, заповедуя ученикам, любить друг друга. Насмешка судьбы. Нет Учителя. Да и друзья все разбрелись. Вот только Иоанн, уткнувшись лицом в стенку, лежит без движения. Симон жестоко страдает. Его душа разрывается. Картины последних дней мелькают в его сознании, доставляя ему невыразимые мучения. Эх! Если бы можно было отключить этот калейдоскоп пережитого. Как же тяжела эта боль. «Лучше бы я был предан. Пускай бы меня бичевали. Пусть распяли бы меня вместе, или лучше вместо Учителя». Снова в сознании Голгофа. Укрываясь от посторонних глаз, Симон Пётр всматривался в распятое тело Иисуса, прислушиваясь к его хрипящему слабеющему голосу. «Прости им Отче, ибо не ведают, что творят!» Так хотелось Петру услышать слово от Учителя. Неужели всё. Конец надеждам.
Вспомнилось, как на вопрос Учителя, «за кого вы почитаете Меня», Пётр неожиданно для самого себя выпалил: «Ты Христос, Сын Бога живого»! В ответ услышал от Иисуса слово похвалы «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты Петр, и на этом камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». Наверное, тогда вселилась гордыня. Начал примерять на себя мантию начальника. Затеял спор с друзьями, это вообще стыд и срам. Сколько раз Иисус учил их, что первый, больший, в Царстве Божьем, тот, кто всем слуга. И ведь было уже у Петра решение, после того как его мокрого втащил в лодку Иисус. По воде идти вздумал. Тогда уже решил Пётр, что больше никогда не станет он высовываться. Но не сумел. Да и как сдержаться. Иисус ведь устроил неожиданную экзаменовку, сказав: «Все вы соблазнитесь обо Мне». Как было стерпеть такое? Конечно, не стоило так усердствовать. «И на смерть готов. Даже если все соблазнятся, я нет». Пётр натянул на себя накидку так, что и дышать уже было трудно. И ведь вроде всё шло нормально. В саду, когда пришли за Иисусом, Пётр не смалодушничал, не дрогнул перед спецназом. И даже вступил в борьбу, отрубив ухо одного зазевавшегося бойца. Но опять же, Учитель вмешался. «Вложи меч в ножны». Такое слово обескуражило Петра. Он растерялся, не понимая, что происходит и чего ожидать. Иисус меж тем, ухо бойцу поставил на место, для Иисуса дело несложное, а затем просто сдался в руки спецназовцев. Вот те раз. И что делать? Конечно, все разбежались. Вступать в борьбу за Учителя Он сам запретил. А Его связали, да бьют-то как жестоко. Бичуют, как разбойника. Народ как-то в один миг ополчился на Него, куда девалась вся любовь. Ни один не заступился. Напротив, каждый норовит подскочить да и хлестнуть по лицу, а не получается, так хоть крикнуть какое-либо злое слово.
Пётр опять вздрогнул, вспомнив тот двор, окровавленного Учителя, костерок, к которому он подвинулся, желая согреться, уж очень холодная ночка выдалась. Пётр, конечно, дал маху, приблизившись к огню, ведь в свете костра стало видно его лицо, и тут служанка, откуда ни возьмись: «Ты ведь тоже был с Ним»? Только удалось увильнуть, как другая, и с тем же вопросом. Не успев убедить её, что она ошиблась, и Пётр вовсе не тот, за кого она принимает его, как уже целая группа каких-то дружинников прицепилась. «Ты тоже был с Ним»! Уже автоматом, запираясь, не подбирая слов, Пётр вырвался из окружения и надо же? Петух. Точно как и говорил Иисус. Метнув взгляд к Иисусу, Пётр увидел его глаза, его лицо окровавленное, и, не сдерживаясь, выплеснул всю боль свою, плача и бормоча. «Подлец я. Слабак я. Прости Иисус. Хотя нет мне никакого прощения». Пётр не мог освободиться от этого саднящего и отравляющего отречения, от минутного малодушия, сам себя, презирая, он силился вырваться из тисков этого удушающего судилища. Когда отверстие гробницы, где положили тело Иисуса, закрыли огромным камнем, а затем опечатали и поставили стражу из нацгвардии, Пётр окончательно сник. Это конец.
Стук в дверь вернул Петра в реальность. «Это за нами». Толкнул в бок спящего Иоанна. «За нами пришли. Что делать»? «Что делать»? Иоанн с необыкновенной для него резвостью встал. Решительный. Готовый к самому худшему. «Учителя нет. Без Иисуса я теперь ни чего не хочу. Пусть и меня распинают». Пётр кивнул, молча, в знак согласия. В дверь опять постучали. Сняв задвижку, Пётр открыл дверь и оцепенел. У порога стояли две Марии. Лица их сияли. Захлёбываясь и перебивая друг друга, они буквально вскричали: «Христос Воскрес! Воистину Воскрес»! Пётр оцепенел. Буря чувств смяла его. Страстное желание увидеть Иисуса гасил стыд, от трусости, от измены, от малодушия. Мария говорит. «Пётр! Иисус просил сказать тебе, что Он ждёт тебя. Как и раньше говорил. Помнишь?» «Он так сказал? Ты ничего не путаешь? Он сказал, что ждёт меня»? Да! Иисус два раза построил. «Скажите Петру. Обязательно скажите Петру». Пётр больше не мог стоять. Иоанн уже вышел наружу и двинулся в сторону парка, где было захоронение. Пётр рванул за ним. Сильно ударился головой о перекладину двери. Даже не почувствовал боли, забыв усталость, бессонные ночи, летел как на крыльях, спеша увидеть воскресшего Учителя. «Он простил меня. Он позвал меня. Он не забыл меня. Он Воскрес! И я воскрес с Ним»!
